Шилин Д.В.,
главный специалист управления законодательства о национальной безопасности и правоохранительной деятельности Национального центра законодательства и правовых исследований Республики Беларусь

В Уголовном кодексе Республики Беларусь (далее – УК) отсутствует глава, определяющая ответственность за посягательства на объекты культурного наследия. Криминализованные деяния располагаются в разных главах, что указывает на различные объекты таких преступных посягательств.

Однако действительно ли преступления, направленные против историко-культурных ценностей, способны причинять вред различным общественным отношениям? Или преступные деяния имеют один предмет и посягают на единый объект – культурное наследие?

Настоящее исследование посвящено анализу этих вопросов, а также возможным вариантам систематизации уголовно-правовых норм о культурном наследии. В частности, одним из таких вариантов может стать выделение отдельной главы, которая объединит преступления, посягающие на культурное наследие. При этом не ставится цель объединить все нормы. Речь идет только о выделении специальных норм с объектной общностью, обособление которых не нарушит «законодательные подходы» к расположению составов преступлений в Особенной части УК.

Введение

В действующем УК значительно увеличилось число составов преступлений, защищающих культурное наследие (по сравнению с Уголовным кодексом 1960 г.). Например, белорусский ученый И.Э. Мартыненко выделяет 13 составов таких преступлений [1, с. 165-166].

Вместе с тем эти преступления располагаются в различных главах УК и посягают на различные родовые объекты:

а) законы и обычаи ведения войны (превращение в объект нападения, уничтожение либо хищение культурных ценностей, находящихся под защитой во время вооруженного конфликта – п. 8 и 81 ст. 136 УК);

б) общественный порядок и общественную нравственность (уничтожение, повреждение и надругательство над историко-культурными ценностями — ст. 344–346 УК);

в) порядок осуществления экономической деятельности (контрабанда культурных ценностей и невозвращение на территорию Республики Беларусь историко-культурных ценностей – ст. 228, 230 УК);

г) отношения собственности (различные формы хищения имущества – глава 24 УК).

Стоит отметить, что такой подход законодателя неоднократно подвергался критике в науке уголовного права. Так, еще в советское время Ю. Маркин высказал мнение, что объектом любого из составов преступлений, посягающих на культурные ценности, выступают общественные отношения в части соблюдения и обеспечения сохранности именно национального исторического и культурного достояния как такового, а не конкретно какой-либо формы собственности [2, с. 6].

Применительно к действующему УК следует отметить позицию А.И. Лукашова, который подвергает сомнению правильность нахождения ст. 230 УК «Невозвращение на территорию Республики Беларусь историко-культурных ценностей» в главе 25 Кодекса («Преступления против порядка осуществления экономической деятельности»). На взгляд белорусского ученого, непосредственным объектом данного преступления является установленный порядок оборота культурных ценностей, а родовым объектом – культурное наследие [3, с. 164].

И.Э. Мартыненко, исследуя положения УК, защищающие культурное наследие Республики Беларусь, отмечает у ряда составов преступлений очевидность «родства» объекта – общественных отношений в сфере охраны и использования историко-культурного наследия [1, с. 164].

Проанализируем, насколько существующий подход согласуется с научной концепцией построения Особенной части УК.

Родовой и непосредственный объекты преступления

Основу построения главы Особенной части УК составляет родовой объект преступного посягательства.

В то же время изучение научных источников показывает, что определенное влияние на место расположения нормы в системе Особенной части уголовного кодекса также оказывает непосредственный объект преступления. Так, И. Слуцкий и Н.И. Загородников полагали, что систематизация уголовно-правовых норм должна исходить из непосредственного объекта посягательства [4, с. 10; 5, с. 11]. Советский ученый В.Я. Таций, обосновывая необходимость выделения в уголовном законе самостоятельной главы «Преступления против природы», указывал на первоочередность определения непосредственного объекта посягательства [6, с. 86]. По мнению другого советского ученого Н.И. Коржанского, непосредственный объект каждого из преступлений, отнесенных к определенной главе, должен лежать в плоскости своего родового объекта [7, с. 79].

Тем самым, построение главы Особенной части УК осуществляется на основе родового и непосредственного объектов преступного посягательства.

Исходя из сказанного, уголовно-правовые нормы, защищающие объекты культурного наследия, следует объединять с учетом признаков непосредственного объекта.

В отечественной науке уголовного права уже рассматривался схожий подход к систематизации некоторых составов преступлений. Например, белорусский ученый Н.Ф. Ахраменка предложил проводить систематизацию преступлений, совершаемых с использованием информационно-вычислительных систем, по непосредственному объекту [8, с. 61]. По мнению В.И. Пенкрата, схожим образом целесообразно объединять уголовно-правовые нормы, защищающие уклад семейных отношений и интересы несовершеннолетних [9, с. 11].

Н.А. Бабий среди преступлений против общественного порядка и общественной нравственности отдельно выделяет преступления против культурного наследия. Основанием такой классификации выступают признаки непосредственного объекта, к которым относятся общественные отношения по поводу историко-культурных ценностей [10, с. 620, 640].

В юридической литературе различают следующие разновидности непосредственных объектов: основной, дополнительный и факультативный.

Под основным непосредственным объектом понимается общественное отношение или интерес, которые законодатель при создании правовой нормы стремился поставить под охрану уголовного закона [11, с. 213-216]. Необходимость такой классификации возникает тогда, когда одно и то же преступление одновременно причиняет ущерб нескольким разновидностям общественных отношений [6, с. 99]. При этом именно основной объект должен являться основой квалификации и выбора места конкретной уголовно-правовой нормы в системе законодательства [7, с. 81].

Дополнительным объектом считаются такие общественные отношения, которые, «заслуживая самостоятельной уголовно-правовой охраны, применительно к целям и задачам издания именно данной нормы защищаются уголовным законом лишь попутно, поскольку эти отношения неизбежно ставятся в опасность причинения вреда при совершении посягательства на основной непосредственный объект» [11, с. 214-215].

Факультативный объект это конкретное общественное отношение, которому причиняется вред в результате совершения преступления.

На наш взгляд, основным непосредственным объектом преступных посягательств на культурные ценности являются общественные отношения в сфере сохранения культурного достояния государства, а дополнительным непосредственным объектом – иные общественные отношения.

Этот вывод имеет практическое значение для систематизации, поскольку преступления, посягающие на предметы культурного наследия, зачастую многообъектны (одновременно причиняют вред нескольким видам общественных отношений). Так, российские правоведы отмечают, что хищение культурных ценностей посягает не только на отношения собственности, но еще и на комплекс общественных отношений, затрагивающих материальную и духовную культуру общества, культурное достояние страны [12, с. 20; 13, с. 82].

Иными словами, нормы, защищающие культурные ценности, «тяготеют» к нескольким родовым объектам: отношения собственности, нравственности, общественного порядка, культурного наследия. Поэтому при их анализе и систематизации действует правило о том, что в таких случаях следует руководствоваться «доминирующей» направленностью того или иного преступного деяния [14, с. 90; 15, с. 30].

Систематизация уголовно-правовых норм о культурном наследии в Республики Беларусь

В законодательстве нашего государства проведена систематизация норм административного деликтного права в сфере противодействия посягательствам на историко-культурные ценности. Указанные нормы расположены в главе 19 КоАП «Административные правонарушения в области охраны историко-культурного наследия».

Полагаем, что аналогичный подход может быть использован при определении объекта посягательств на культурное наследие в УК, поскольку очевидна общая направленность вредного воздействия деяний. Например, статья 19.4 предусматривает ответственность за неосторожное уничтожение либо повреждение историко-культурных ценностей. При этом, если ущерб в результате указанных действий был причинен в крупном размере, то содеянное квалифицируется по статье 345 УК.

Статьи 344-346 УК расположены в главе 30 – «Преступления против общественного порядка и общественной нравственности», которая не в полной мере отражает специфику объекта посягательств на предметы культурного наследия. Сложно соотнести категорию «общественный порядок» с категорией «культурное наследие», а общественные порядок и нравственность едва ли можно признать родовыми объектами преступлений против культурного достояния.

В юридической литературе указывается на отсутствие легального определения «общественного порядка». Российский ученый Б. Волженкин отмечает, что в теории уголовного права имеется лишь представление об общественном порядке как об урегулированном нормами права порядке (системе, комплексе, укладе) взаимоотношений между людьми, обеспечивающем соблюдение правил общежития, общественное спокойствие и нравственность, безопасные условия повседневной жизни людей [16, с. 17]. Определение общественного порядка в качестве родового объекта преступного посягательства на культурные ценности в большей мере было характерно для советского нормотворчества (статья 225 УК БССР).

Нравственность – это внутренние, духовные качества, которыми руководствуется человек, этические нормы, правила поведения, определяемые этими качествами [17, с. 423]. Общественная нравственность – это система норм и правил поведения в обществе, основанная на преставлениях о добре, чести, совести, справедливости, достоинстве, долге и т. п. [18, с. 220].

Категория «нравственность» является философской, а не правовой, и во многом оценочной. В этой связи справедливо замечание В.Н. Кудрявцева о том, что когда в законе объект преступления определен через оценочные понятия, то для разграничения преступлений требуется глубокий сопоставительный анализ [19, с. 134].

Таким образом, в настоящее время родовой объект преступных посягательств на историко-культурные ценности законодателем сформулирован достаточно широко.

В данной связи заслуживает внимания мнение советских ученых о том, что необоснованная интеграция нормативного материала в чрезмерно укрупненные главы лишает однородные группы преступлений их качественной, сущностной общности, размывает их границы как системно взаимосвязанного образования. Поэтому наименование главы должно содержать максимальную определенность и выявлять родовой объект группы преступлений [15, с. 27, 33].

Представляет интерес мнение С.И. Тишкевича о том, что охрана одного и того же общественного отношения различными разделами УК не допускается [14, с. 105]. Поэтому выделение отдельной главы УК, защищающей объекты культурного наследия, в большей степени будет способствовать пониманию характера общественной опасности как группы однородных преступлений.

С учетом вышесказанного, полагаем, что уголовно-правовые нормы, защищающие культурное наследие, имеют общую объектную направленность и должны располагаться в одной главе УК.

Зарубежный опыт систематизации уголовно-правовых норм о культурном наследии

Анализ зарубежного опыта свидетельствует о практической возможности реализовать такую систематизацию.

Например, в главе 6 Уголовного кодекса Китайской Народной Республики 1997 г. предусмотрен параграф, посвященный преступлениям против контроля за культурными ценностями (§ 4). Он предусматривает ответственность за: 1) умышленную порчу или уничтожение культурных ценностей; 2) незаконную продажу или дарение иностранному гражданину культурных ценностей, запрещенных к вывозу из страны; 3) незаконную продажу культурных ценностей, которые не могут быть объектами хозяйственной деятельности; 4) откапывание и разграбление памятников древней культуры, древних захоронений; 5) кражу и присвоение архивных документов.

Законодатель Испании в уголовном законе предусмотрел главу «О преступлениях, касающихся исторического наследия». В ней криминализованы: 1) снос или разрушение здания, имеющего культурную ценность, а равно принятие незаконного распоряжения должностным лицом на снос такого здания; 2) причинение ущерба архиву, реестру, музею, библиотеке, имуществу, имеющему особую культурную ценность; 3) незаконные археологические раскопки.

Отдельного внимания заслуживает научная концепция российского ученого В.В. Кулыгина. По его мнению, отсутствие законодательной фиксации видового объекта преступлений против культурного достояния предопределяет «разбросанность» отдельных видов преступлений, посягающих на культурные ценности по разным разделам и главам УК РФ.

В целях преодоления указанных недостатков российский ученый предлагает следующую структуру главы уголовного закона, посвященную преступлениям против культурного наследия:

1) хищение и вымогательство культурных ценностей; 2) незаконный оборот культурных ценностей (приобретение, хранение, сбыт либо совершение иной сделки с культурными ценностями в нарушение установленных правил); 3) незаконный вывоз или невозвращение культурных ценностей; 4) уничтожение или повреждение культурных ценностей; 5) незаконные археологические раскопки; 6) нарушение законодательства об охране культурного достояния народов России [20, с. 11].

В целом, разделяя подход российского ученого, полагаем, что некоторые из предлагаемых им формулировок преступных деяний требуют уточнения. Например, уголовная ответственность за нарушение законодательства об охране культурного достояния народов России должна наступать за неисполнение возложенных на лицо обязанностей по управлению культурными ценностями или их охране, если это повлекло по неосторожности хищение (вымогательство), незаконный вывоз, уничтожение или повреждение культурных ценностей общероссийской значимости.

На наш взгляд, конструкция данной нормы имеет ряд недостатков. Она не конкретизирует субъект преступления. Кроме того, автор разделяет хищение и вымогательство ценностей, что не соответствует концептуальному подходу к анализу хищения имущества как российским, так и белорусским законодателем. При этом, по мнению В.В. Кулыгина, самостоятельный состав преступления должен образовывать незаконный вывоз культурных ценностей, который действующим уголовным законом охватывается составом контрабанды.

Структура предлагаемой главы УК

Полагаем, что структурно предлагаемая глава может выглядеть следующим образом:

Глава__. Преступления, посягающие на историко-культурное наследие

Преступления, посягающие на культурное наследие в рамках данной главы можно разделить на следующие группы:

• Преступления, нарушающие физическую целостность объекта культурного наследия (умышленные либо неосторожные уничтожение, либо повреждение историко-культурных ценностей (статьи 344 и 345 УК)).
• Надругательство над объектами культурного наследия (надругательство над историко-культурными ценностями (статья 346 УК)).
• Преступления, связанные с противоправным завладением культурными ценностями (хищение культурных ценностей; невозвращение на территорию Республики Беларусь историко-культурных ценностей (статья 230 УК)).
• Преступления, посягающие на археологическое наследие (производство нелегальных археологических раскопок).

Главу должно открывать примечание, которое будет аналогично примечанию к главе 30 УК.

Представляется, что несмотря на общность непосредственного объекта преступлений против культурного наследия, в целях сохранения некоторых подходов и «законодательных традиций» ряд составов преступлений, посягающих на историко-культурные ценности и образовывающих признаки самостоятельных преступлений, должны располагаться в существующих главах УК.

Например, защита культурных ценностей в рамках международного гуманитарного права (п. 8 и 81 ст. 136 УК). Особенностью данных преступлений является их международный характер. Закрепление таких составов в УК является реализацией международных договоренностей, участницей которых является Республика Беларусь (Гаагская конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта 1954 г.).

Учитывая степень общественной опасности и международный характер данных преступлений, законодатель распространил на них универсальный принцип действия уголовного закона Республики Беларусь в пространстве (т.е. возможность его применения к таким деяниям вне зависимости от места их совершения). Кроме того, лицо, совершившее такие преступления, не может быть освобождено от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности. Особенность этих преступных деяний состоит в их повышенной общественной опасности (как для государств и народов, так и для всего человечества). Именно это обстоятельство позволило законодателю разместить в разделе, открывающем Особенную часть УК, нормы об ответственности за причинение вреда культурному достоянию во время вооруженного конфликта [21, с. 5].

Нарушение порядка перемещения культурных ценностей через таможенную границу Республики Беларусь представляет собой элемент объективной стороны контрабанды и подлежит квалификации в рамках статьи 228 УК. Данная норма является общей и при единстве родового объекта объединяет множество непосредственных объектов.

Вместе с тем в науке уголовного права высказывалось мнение о возможности выделения контрабанды некоторых предметов в самостоятельный состав преступления. Например, такой позиции придерживается Т.М. Клименко, исследуя уголовно-правовые аспекты контрабанды наркотических средств и психотропных веществ [22, с. 257].

Полагаем, что подобные предложения нуждаются в дополнительном обосновании, поскольку не согласуются со сложившейся «законодательной традицией» квалификации незаконного перемещения через таможенную границу любых предметов в качестве контрабанды.

Заключение

Подводя итог исследования, можно отметить следующее.

Уголовно-правовые нормы, защищающие объекты культурного наследия, следует рассматривать как преступления, имеющие общую объектную направленность – культурное наследие. Тем самым, при определении их места в системе Особенной части УК законодатель должен располагать эти нормы в одной главе. Предложенная выше структура главы включает в себя как криминализованные преступные деяния, так и деяния, которые впоследствии, возможно, могут быть признаны преступлениями.

Список использованных источников:

• Мартыненко, И.Э. Правовая защита культурного наследия: учеб. пособие / И.Э. Мартыненко. – Минск: ЕГУ, 2003. – 240 с.
• Маркин, Ю. Защитит ли уголовный закон наши исторические и культурные ценности? / Ю. Маркин // Советская юстиция. – 1989. –  № 20. –  С. 6.
• Лукашов, А.И. Классификация преступлений против порядка осуществления экономической деятельности / А.И. Лукашов // Теоретическое и правовое обеспечение реформы в сфере борьбы с преступностью в Республики Беларусь: материалы междунар. науч.-практ. конф., Минск, 22– 23 апр. 1999 г. / Белорус. гос. ун-т; редкол.: В.М. Хомич (гл. ред.) [и др.]. – Минск, 1999. – С. 162 – 164.
• Слуцкий, И. Преступления против личности в проекте УК СССР / И. Слуцкий // Социалистическая законность. – 1947. –  № 4. – С. 10 – 12.
• Загородников, Н.И. Преступления против жизни по советскому уголовному праву / Н.И. Загородников. –  М.: Гос. изд-во юрид. лит., 1961. – 278 с.
• Таций, В.Я. Объект и предмет преступления в советском уголовном праве / В.Я. Таций. Харьков: Выща школа, 1988. –  198 с.
• Коржанский, Н.И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны / Н.И. Коржанский. –  М.: Акад. МВД СССР, 1980. –  248 с.
• Ахраменка, Н.Ф. Проблемы криминализации общественно-опасного поведения с использованием информационно-вычислительных систем: дис. … к-та юрид. наук: 12.00.08 / Н.Ф. Ахраменка. – Минск, 1996. – 114 л.
• Пенкрат, В.И. Уголовно-правовая защита семьи в Республике Беларусь: автореф. дис. … к-та юрид. наук: 12.00.08 / В.И. Пенкрат; Акад. МВД Респ. Беларусь. – Минск, 2003. – 21 с.
• Уголовное право Республики Беларусь: Особенная часть: учеб. пособие / Н.Ф. Ахраменка [и др.]; под общ. ред. Н.А. Бабия, И.О. Грунтова. – Минск: Новое знание, 2002. – 912 с.
• Фролов, Е.А. Спорные вопросы общего учения об объекте преступления / Е.А. Фролов // Ученые труды Свердл. юрид. ин-та / Свердл. юрид. ин-т; редкол.: Галиакбаров Р.М. [и др.]. –  Свердловск, 1969. –  Вып. 10. –  С. 184 – 225.
• Гайдашов, А.В. Уголовная ответственность за хищения предметов, имеющих особую историческую, научную или культурную ценность: дис. …канд. юрид. наук: 12.00.08 / А.В. Гайдашов. – М., 1997. – 168 л.
• Сабитов, Т.Р. Охрана культурных ценностей: уголовно-правовые и криминологические аспекты: дис. … к-та юрид. наук: 12.00.08 / Т.Р. Сабитов. – Челябинск, 2002. – 196 л.
• Тишкевич, С.И. Единая теория уголовного нормотворчества и квалификация преступлений / С.И. Тишкевич. – Минск: Акад. МВД Респ. Беларусь, 1992. – 182 с.
• Ляпунов, Ю.И. Основы систематизации норм Особенной части уголовного права / Ю.И. Ляпунов, П.Я. Мшвениерадзе // Правоведение. – 1985. – № 3. – С. 25 – 33.
• Волженкин, Б. Хулиганство / Б. Волженкин // Уголовное право. – 2007. – № 5. – С. 17 – 22.
• Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова; Рос. Акад. Наук, Ин-т русского языка им. В.В. Виноградова. – М.: Азбуковник, 1999. – 944 с.
• Уголовное право Российской Федерации: Особенная часть: учебник / Л.В. Иногамова-Хелай [и др.]; под ред. Л.В. Иногамовой-Хелай. – М.: ИНФРА-М, 2006. – 448 с.
• Кудрявцев, В.Н. Общая теория квалификации преступлений / В.Н. Кудрявцев. – М.: Юристъ, 2006. – 304 с.
• Кулыгин, В.В. О возможности оптимизации уголовно-правовой охраны культурных ценностей // Культура: управление, экономика, право. – 2004. –  № 3. – С. 9 –  11.
• Калугин, В.Ю. Преступления против мира, безопасности человечества и военные преступления: уголовно-правовой анализ / В.Ю. Калугин. – Минск: Тесей, 2002. – 144 с.
• Клименко, Т.М. Контрабанда наркотических средств и психотропных веществ: вопросы квалификации / Т.М. Клименко // «Черные дыры» в российском законодательстве. – 2007. – № 3. – С. 255 – 257.

Источник опубликования статьи – // Право. by. – 2008. – № 1. – С. 126–131.